История Первая
«Только вы с фотоаппаратом аккуратнее»
Он не похож на высокого атлета, который способен спасти планету, не отрываясь от чтения утренней газеты. У него нет сверхспособностей, суперкостюма или всех денег этого мира. И всё-таки Владимир Ильич Кудрявцев – настоящий герой: в цветастой куртке, при галстуке и с лукавой улыбкой в по-юношески горящих глазах.
Владимир Кудрявцев – путеводная звезда Токсово
— Много старых зданий разрушили, можно было бы этого и не делать, - сокрушается Владимир Ильич, начиная экскурсию по токсовскому краеведческому музею. – Вот дом Алексея Толстого в позапрошлом году продали. Хорошо, что я успел забрать несколько экспонатов для музея. Дом в итоге снесли, построили такую махину!
Несмотря на общий простор местной школы, экспозиции музея истории Токсово явно тесно: то самое кресло с дачи Алексея Толстого стоит прямо рядом с коромыслом, которым когда-то пользовались финны-ингерманландцы, населявшие этот край, а мясорубка конца XIX века соседствует с сифоном и баллонами к нему, оставшимися с советских времен. Под картиной местного художника, совершившего путешествие до северного полюса – благодарственное письмо от Владимира Путина.
Стену зала украшает огромная интерактивная карта, отдельные точки которой отмечены разноцветными лампочками так, что можно найти практически любое значимое по какой-либо причине место: от стоянок древних людей до местных архитектурных достопримечательностей.
Несмотря на общий простор местной школы, экспозиции музея истории Токсово явно тесно: то самое кресло с дачи Алексея Толстого стоит прямо рядом с коромыслом, которым когда-то пользовались финны-ингерманландцы, населявшие этот край, а мясорубка конца XIX века соседствует с сифоном и баллонами к нему, оставшимися с советских времен. Под картиной местного художника, совершившего путешествие до северного полюса – благодарственное письмо от Владимира Путина.
Стену зала украшает огромная интерактивная карта, отдельные точки которой отмечены разноцветными лампочками так, что можно найти практически любое значимое по какой-либо причине место: от стоянок древних людей до местных архитектурных достопримечательностей.
Туристическая карта Токсова
Токсово называют "русской Швейцарией", а финны считают это место родным. Сосновые леса, зеркальная гладь озер, песчаные пляжи... Это все природное богатство района. Однако он известен не только памятниками природы, но истории и культуры. Где закопано послание к потомкам 2050 года и сколько метров одна из самых высоких колоколен области? Всего 40 минут от Петербурга и вы увидите всё сами (или посмотрите на интерактивную карту)!
— Я здесь живу с 1968-го года, могу заверить, что изменилось Токсово за последние 10-15 лет в худшую сторону, – говорит наш экскурсовод. – Исчезло много лесов и пляжей, где люди отдыхали. Природный ландшафт озера Вероярви администрация хочет отжать. Уже даже вырублена часть леса. Хотят начать строительство. Конечно, это грустно. У нас раньше самые крупные озера — Кавголовское, Курголовское, Хепоярви и Вероярви — все были соединены. Вода шла из озера в озеро, можно было на лодке проплыть. Когда вода накапливалась, открывали дамбу, и озера прочищались. Сейчас Петровский канал засыпали, вода застойная. Вся территория переделывается под интересы частных застройщиков. Мы пытаемся отвоёвывать.
— У меня в свое время была мечта поставить каменных баб и написать: «Стоянка древних людей». Если я так сделаю, начнут копать. Хотя известно, что там уже ничего нет.
— Кто копать? Археологи? – наивно интересуюсь я.
— Почему они, они уже копали, — беззлобно смеётся в ответ активист. — Сначала в 1923, потом в 1980-м – на Чайном озере. Зачем ещё копать? Ну а зачем чёрные копатели разрывают могилы? Есть рядом Чайное озеро - там тоже была стоянка древних людей. Рядом на горе и окрестностях уже понастроили дома.
— Кто копать? Археологи? – наивно интересуюсь я.
— Почему они, они уже копали, — беззлобно смеётся в ответ активист. — Сначала в 1923, потом в 1980-м – на Чайном озере. Зачем ещё копать? Ну а зачем чёрные копатели разрывают могилы? Есть рядом Чайное озеро - там тоже была стоянка древних людей. Рядом на горе и окрестностях уже понастроили дома.
Я в свое время высылал бумагу в Санкт-Петербург, что строить здесь нельзя. Указал расстояние. Пока не строят.
«Токсовская» глава жизни Владимира Ильича – один из тех примеров, которые сложно назвать случайностью. Попав в воинскую часть внутри посёлка, в один из своих Дней рождения он решил «пуститься в самоволку»: очень хотел в честь праздника полакомиться кавказскими конфетами. А вышло так, что нарушив воинский устав, наш экскурсовод неожиданно нашёл будущую жену, отслужив, осел и искренне полюбил обретенный край, который считает своей судьбой.
— Природный ландшафт озера Вероярви администрация хочет отжать. Уже даже вырублена часть леса, - снова обращается к карте Владимир Ильич, показывая примерно треть от всего ООПТ. - Хотят начать строительство. Конечно, это грустно. У нас раньше самые крупные озёра — Кавголовское, Курголовское, Хепоярви и Вероярви — все были соединены. Вода шла из озера в озеро, можно было на лодке проплыть. Когда вода накапливалась, открывали дамбу, и озера прочищались. Сейчас Петровский канал засыпали, вода застойная. Вся территория переделывается под интересы частных застройщиков. Мы пытаемся отвоёвывать. Я здесь живу с 1968-го года, могу заверить, что изменилось Токсово за последние 10-15 лет в худшую сторону.
— Природный ландшафт озера Вероярви администрация хочет отжать. Уже даже вырублена часть леса, - снова обращается к карте Владимир Ильич, показывая примерно треть от всего ООПТ. - Хотят начать строительство. Конечно, это грустно. У нас раньше самые крупные озёра — Кавголовское, Курголовское, Хепоярви и Вероярви — все были соединены. Вода шла из озера в озеро, можно было на лодке проплыть. Когда вода накапливалась, открывали дамбу, и озера прочищались. Сейчас Петровский канал засыпали, вода застойная. Вся территория переделывается под интересы частных застройщиков. Мы пытаемся отвоёвывать. Я здесь живу с 1968-го года, могу заверить, что изменилось Токсово за последние 10-15 лет в худшую сторону.
А тактика Владимира Ильича в этой войне самая что ни на есть простая - добрая, искренняя инициатива. Ведь он не только активист или музейный работник. Он ещё и писатель, и краевед, и тот человек, благодаря которому в посёлке начали проходить регулярные Токсовские чтения, отмеченные вниманием ЮНЕСКО. Правда, книги свои, которых набралось уже четыре, Владимир Ильич раздает бесплатно, а пешие экскурсии по посёлку устраивает для местных школьников – пусть знают родной край и его традиции. Наверное, именно поэтому Владимир Ильич так скептически относится к указам «сверху».
—Хуже всего, когда люди начинают договариваться с администрацией. Я в своё время выпускал газету, один. Писал всё, что хотел. Потом пришла Администрация, говорит: «Отдавай газету». Я не стал, сказал, что буду писать то, что считаю нужным. А они в ответ: «Нет, мы платим деньги, мы – цензура». Два года я даже бесплатно делал газету, чтобы писать так, как есть на самом деле.
Вот такой получается тихий, но действенный протест.
На выходе из здания нас провожает ростовая фигура филина, который катится по извилистой тропе на лыжах – символ посёлка, разработанный и утвержденный (как и герб), опять-таки силами Владимира Ильича. Над филином сияет шестиконечная звезда – согласно геральдике, символ геройской славы.
—Хуже всего, когда люди начинают договариваться с администрацией. Я в своё время выпускал газету, один. Писал всё, что хотел. Потом пришла Администрация, говорит: «Отдавай газету». Я не стал, сказал, что буду писать то, что считаю нужным. А они в ответ: «Нет, мы платим деньги, мы – цензура». Два года я даже бесплатно делал газету, чтобы писать так, как есть на самом деле.
Вот такой получается тихий, но действенный протест.
На выходе из здания нас провожает ростовая фигура филина, который катится по извилистой тропе на лыжах – символ посёлка, разработанный и утвержденный (как и герб), опять-таки силами Владимира Ильича. Над филином сияет шестиконечная звезда – согласно геральдике, символ геройской славы.
Несмотря на общий простор, широкие классы и переходы здания, экспозиции музея истории явно тесно
Пройдя несколько шагов от школы, мы минуем квартал типовых хрущевок, начиная долгую дорогу до личной Шамбалы – многократно упомянутом уже озере Вероярви.
– Знаете, а вот в этом доме, - заговорщически подсказывает нам Владимир Ильич, указывая на трёхэтажный внушительный коттедж, притаившийся слева от проселочной дороги. – Живёт всего один человек. Только вы с фотоаппаратом аккуратнее: я когда летом ходил для своей книги снимать, наткнулся на очень нервного частника. Пришлось убегать. Хорошо, что я спортом занимаюсь, а тот пиво пьёт – задохнулся, не догнал.
– Знаете, а вот в этом доме, - заговорщически подсказывает нам Владимир Ильич, указывая на трёхэтажный внушительный коттедж, притаившийся слева от проселочной дороги. – Живёт всего один человек. Только вы с фотоаппаратом аккуратнее: я когда летом ходил для своей книги снимать, наткнулся на очень нервного частника. Пришлось убегать. Хорошо, что я спортом занимаюсь, а тот пиво пьёт – задохнулся, не догнал.
Забравшись на холм, мы смотрим вниз, где раскинулась, петляя, водная гладь, ещё скрытая толщами льда, по которому неторопливо ползают на лыжах отдыхающие.
–Так Владимир Ильич – наш почётный житель, – приветливо улыбается прохожая, по счастливой случайности, оказавшаяся близкой знакомой нашего экскурсовода. – Всем посёлком ему это звание выбирали, - радостно продолжает женщина, а он лишь смущенно отнекивается и неловко ускоряет шаг в сторону подъема. Оттуда, как активист уверен, открывается наилучший вид на утопленное в снегу озеро Вероярви.
Забравшись на холм, мы смотрим вниз, где раскинулась, петляя, водная гладь, ещё скрытая толщами льда, по которому неторопливо ползают на лыжах отдыхающие. Подходим к заваленной снегом небольшой деревянной скамейке с мусорным пятном на боку. Владимир Ильич невесело улыбается – говорит, раньше стояли железные, но кто-то выкрутил. «Менталитет!», - патетически восклицает экскурсовод и снова обращает взгляд вниз, на изрезанную домами приозёрную зону.
Забравшись на холм, мы смотрим вниз, где раскинулась, петляя, водная гладь, ещё скрытая толщами льда, по которому неторопливо ползают на лыжах отдыхающие. Подходим к заваленной снегом небольшой деревянной скамейке с мусорным пятном на боку. Владимир Ильич невесело улыбается – говорит, раньше стояли железные, но кто-то выкрутил. «Менталитет!», - патетически восклицает экскурсовод и снова обращает взгляд вниз, на изрезанную домами приозёрную зону.
— Вероярви — самое грязное озеро. Сюда теперь всё время спускают отходы, вся канализация – сюда, - объясняет Владимир Ильич своё расстройство. - Все говорят, что территории охраняются. А ни фига они не охраняются! Этот полуостров, - сетует активист, кивая в сторону небольшого язычка земли, усеянного деревьями. – Еле-еле отстояли: его уже поделили на участки и хотели вырубить лес, чтобы начать застройку.
Мы молчим. Огромным махинам чьих-то неприступных резиденций, стоящим чуть ли не в десятке шагов от озера, нам сказать нечего. У берега изредка подмечаем давно пришедшие в убогий вид знаки «Природная зона», которые установила администрация
Мы молчим. Огромным махинам чьих-то неприступных резиденций, стоящим чуть ли не в десятке шагов от озера, нам сказать нечего. У берега изредка подмечаем давно пришедшие в убогий вид знаки «Природная зона», которые установила администрация
Вот такой кошмар тут был. Сейчас уже не убивают, но в тюрьму сажают.
Чем ближе к шуму трассы, тем больше пешая тропинка пересекается с шоссейными путями. На крыльце невысокого кафе, обшитого со всех сторон ещё свежими баннерами, сидит, довольно щурясь, серый упитанный кот. На перекрестье со снующими по лужам машинами в окружении импровизированного сквера возвышается Т-образный постамент с блестящими буквами «500 лет Токсово». Фасад гладкий, выхолощенный, а задняя часть грубая, необработанная: так, как объяснил Владимир Ильич, художник, устанавливавший вместе с ним этот памятник, хотел изобразить несовершенство мира.
—Тоже самому устанавливать пришлось. А кто делать будет? Администрация? Мы памятник поставили только при старом главе администрации, Пахомове. Его потом посадили. Рядом - сквер 500-летия Токсово. Там хотели дома настроить, магазины. Я поехал к главному архитектору Всеволожска. Он сказал: «Я время потяну немножко, а вы там делайте». Потом в 2005-м году вышел закон «О местном самоуправлении». Так что благодаря закону и архитектору сквер и появился. Потом, правда, архитектора убили. За то, что не давал развернуться.
Мы расходимся у приземистых однообразно-жёлтых домиков, смотрящих в длинное бетонное ограждение на другой стороне дороги – судя по всему, территории той самой воинской части, где служил Владимир Ильич. Но сворачивает он к одной из типовых бесцветных малоэтажек, и его кожаная кепка с маленьким полукруглым козырьком медленно исчезает из поля зрения.
—Тоже самому устанавливать пришлось. А кто делать будет? Администрация? Мы памятник поставили только при старом главе администрации, Пахомове. Его потом посадили. Рядом - сквер 500-летия Токсово. Там хотели дома настроить, магазины. Я поехал к главному архитектору Всеволожска. Он сказал: «Я время потяну немножко, а вы там делайте». Потом в 2005-м году вышел закон «О местном самоуправлении». Так что благодаря закону и архитектору сквер и появился. Потом, правда, архитектора убили. За то, что не давал развернуться.
Мы расходимся у приземистых однообразно-жёлтых домиков, смотрящих в длинное бетонное ограждение на другой стороне дороги – судя по всему, территории той самой воинской части, где служил Владимир Ильич. Но сворачивает он к одной из типовых бесцветных малоэтажек, и его кожаная кепка с маленьким полукруглым козырьком медленно исчезает из поля зрения.
